Mif-legenda

С приметам кузнецы ковали. Мне дядя рассказывал: «Возил я лошадь к трем кузнецам. За ногу не могут взять: дикая. Привел к четвертому. Тот говорит:

Ко мне не к первому ведешь?

Нет, к четвертому.

Провел кузнец рукой от головы лошади до ног. И все ноги она дала, не сопротивлялась: знал что-то кузнец. С приметам!» Наряду с благосклонным отношением кузнеца к черту в фольклоре в большей степени представлены мотивы соперничества и противоборства этих двух персонажей. В тамбовском поверье Илья Пророк выступает в роли кузнеца, который кует громовые стрелы и поражает ими чертей: поэтому черти не любят кузнецов, а молния никогда не ударяет в кузницу. Распространенным в фольклоре является мотив «кузнецы бьют молотами плененных чертей». В сказках и мифологических рассказах кузнец нередко обманывает и прогоняет черта. Зная нелюбовь к себе, черт старается с помощью своих необычных умений перехитрить кузнеца и поставить в безвыходное положение на грани смерти, и только при обещании перестать издеваться над ним и относиться к нему с уважением он спасает кузнеца от неминуемой казни. В легендах и сказках черт-подмастерье иногда знает кузнечное дело лучше самого хозяина. Он может выполнять работы, вероятность которых допустима только с точки зрения мифопоэти-ческого сознания: перековывает старых на молодых, калек на здоровых, уродливых на красавцев. Вот как это описывается в одном из текстов:

Раз как-то не было хозяина дома, а в кузнице оставался один работник. Видит он — едет мимо старая барыня, высунул голову из дверей и давай кричать: «Эй, господа! Вы пожалуйте сюда; здесь новая работа открывается, старые в молодых переделываются». Барыня сейчас из коляски да в кузницу. <…> «Ну, вот тебе деньги, сделай из меня молодую». Нечистой взял деньги, посылает кучера на деревню: «Ступай, — говорит, — притащи сюда два ушата молока»; а самоё барыню схватил клещами за ноги, бросил в горн и сжег всю дочиста, только одне косточки и остались. Как принесли два ушата с молоком, он вылил их в кадушку, собрал все косточки и побросал в молоко. Глядь — минуты через три выходит из молока барыня, да молодая, да красивая! Не зная «чертовых» хитростей, кузнец попытался «перековать» старого барина, но от того остались только обгорелые косточки. Тут-то работник и пришел на помощь хозяину, потребовав, однако, с кузнеца клятву не бить черта молотом и «держать честь» к нему. В другом варианте этого сюжета черт под видом цыгана нанимается к кузнецу и показывает невиданное мастерство: сковывает ногу хромому атаману, перековывает калек в здоровых, безобразных в красавцев. Он оказывается отменным подмастерьем — десять против него не сработают. А сам кузнец-хозяин только смотрит и деньги за работу пересчитывает. Сказка тем не менее завершается тем, что кузнец после помощи «цыгана» в переделывании дряхлого старика в молодца швыряет изображение нечистого в огонь: «…с той поры черт почернел еще хуже, и любимым местом его стали кузнечные трубы».

Постоянная надобность крестьян в кузнечной работе, отразившаяся в поговорке: «Кузнецу, что козлу, везде огород», а также хорошая оплата за труд обусловили представление о зажиточности кузнецов. Статус кузнеца как богатого человека запечатлен в русских поговорках: «У кузнеца, что стукнул, то гривна», «Муж кузнец, жена барыня». В подблюдных песнях образ кузнеца символизирует богатого жениха: