Mif-legenda

В традиционной культуре каждая женщина в той или иной мере обладала навыками лечебной магии для поддержания здоровья домочадцев, прежде всего детей и стариков. Практически в каждом доме хранились святая вода и собранные в положенное время травы, из которых в случае необходимости делались настои и отвары для внутреннего и внешнего потребления. Вместе с тем бывали ситуации, когда домашнее лечение не помогало. И тогда обращались к специалистам-профессионалам, которые, по народным представлениям, обладали особым знанием, необходимым для активного воздействия на опасный недуг. Такими людьми являлись знахари и знахарки, и в русской деревне крестьяне до настоящего времени прибегают к их помощи. Нередко и по сию пору к известной в местной округе лекарке приезжают из близких и дальних городов люди, желающие получить избавление от тяжелой болезни.

Номинации «знахарь» и «знахарка» образованы от глагола «знать» в значении «обладать сверхъестественным знанием». В традиционной культуре для обозначения знахарей существовали слова, которые указывали на их умения и функции, на профессиональные приемы и средства, а также на характерную для данных специалистов возрастную категорию: «знаток», «лекарь» и «лекарка», «ворожейка», «ладельщица», «шептун», «травница», «дед» и «бабка».

В народном сознании представления о знахарях имели мифологизированный характер. Согласно традиционному взгляду, знахари обладают магическим знанием, которое используют в основном для лечения людей и домашнего скота, предотвращения от колдовских чар, предсказания будущего и т. п. По большей части крестьяне считали, что деятельность знахарей всецело посвящена на пользу людям. Однако из-за признака владения сверхъестественным знанием в народе их нередко объединяли с колдунами, деятельность которых была в основном направлена во зло людям. Эта двойственность по отношению к знахарям нашла отражение в номинациях типа «знаток», «колдун», «чаровник» и подобных, которые были применимы к колдунам.

Отмечая, что знание знахарей греховно, как и колдовское, крестьяне нередко ссылались на особенности их кончины, сближающие их с чародеями: знахари мучаются перед смертью, если не успели вовремя передать свои профессиональные умения другому человеку. Вот как, например, подобные обстоятельства описываются свидетелями:

Вот у нас женщина одна не сдавала, дак ой маялась. Думала, что еще будет жить. А потом, верно уж, вынуждена была. Дак потом сыну и сказала: «Миша, оторви две щепинки». Дак он две щепинки отстругал топором, дал ей. Она на эти щепин-ки наговорила и сожгла. И умерла той же ночью. Она все знала. И маяласи горазно. Неоднозначное восприятие знахаря подкреплялось бытовавшим среди простых людей мнением, что ему в работе помогает нечистая сила, хотя, в отличие от колдуна, знахарь никогда не отказывался от Бога и действовал от его имени. Согласно другим представлениям, знахари именно тем и отличались от колдунов, что не вступали в контакт с нечистой силой, а использовали силу заговоров и молитв, свойства природной и освященной воды, а также разнообразных предметов, которые в традиционной культуре осмыслялись как священные. Более того, знахари зачастую не приступали к своей работе без креста и молитвы.

Важной особенностью знахарей, по сравнению с колдунами, было то, что они не скрывали своего занятия. Правда, они тайно произносили заговоры, стараясь, чтобы их никто не слышал. Но это было связано с широко распространенным поверьем, что заговор, будучи услышан кем-либо, просто утрачивает свою магическую силу. Неясность для простого человека текста, произносимого «знающим», нашла отражение в народной поговорке: «Знахари-то говорят, как гору городят». Иногда знахари сами поддерживали веру в свою сверхъестественную силу, но не из особой корысти, а из-за сложившегося в традиции отношения к знахарскому искусству.

Знахарство считалось преимущественно женским занятием, но им мог владеть и мужчина. В народе полагали, что мужчина-знахарь должен быть холостым. Лучшими знахарками слыли пожилые женщины — одинокие или вдовы. По поверьям, вся жизненная сила и энергия специалиста должна быть направлена на знахарское дело. Кое-где у русских в XIX веке сохранялось представление, что знахарское искусство особенно должно удаваться человеку, который является самым старшим или самым младшим в семействе. В местах полиэтнического проживания более сильными знахарями обычно считались представители соседнего народа. В Оренбуржье, на границе с Казахстаном, например, казахи предпочитали обращаться к русским специалистам, а русские более умелыми считали казахов. В народе также верили, что знахарями могли становиться люди, которые по воле судьбы соприкоснулись с иным миром или потусторонними силами. К таковым относились украденные лешим, съевшие змеиного мяса, получившие знание от проходящих странников или юродивых, которые в мифопоэтическом сознании воспринимались как люди, связанные с другим, то есть «чужим», миром.