Mif-legenda

Прошло семь столетий — девять человеческих жизней, а зачатый от волн и от ветра все не рождался.

Тяжко было Ильматар носить свое бремя. Металась она по морским просторам, стонала дева от боли, а зачатый от волн и от ветра все не рождался.

Летела раз по небу красавица-утка, высматривала место для своего гнезда. Думала птица думу: «Совью я гнездо в воздухе — унесет его ветром, устрою гнездо в море — потопят его волны». Заливка эпоксидной смолой толстого слоя прозрачная литьевая смола заливка.

Согнула тут Ильматар колено, поднялось оно над водой, подобно утесу.

Опустилась утка на колено деве, свила гнездо, положила яйца. Сидит утка на яйцах день, другой и третий, греет их птица своим телом. Проник жар в колено Ильматар, горит оно, словно огнем, плавятся от жара сухожилья.

Выпрямила Ильматар колено, упало утиное гнездо в море, разбилась пестрая скорлупа яиц. Но не сгинули они в морской пучине, а чудесно преобразились:

Из яйца, из нижней части,

Вышла мать-земля сырая;

Из яйца, из верхней части,

Встал высокий свод небесный,

Из желтка, из верхней части,

Солнце светлое явилось;

Из белка, из верхней части,

Ясный месяц появился;

Из яйца, из пестрой части,

Звезды сделались на небе.

Стали сменяться дни и ночи. Днем сияет над миром молодое солнце, ночью светит юный месяц, а зачатый от волн и от ветра все не рождался.

Год за годом проходит время, а Ильматар все мечется в море, все несет свое тяжкое бремя.

Проплывает Ильматар мимо суши, где коснется суши рукой — появляются глубокие заливы, где заденет ее боком — становится отлогий берег, где склонит голову — возникают тихие бухты.

Выросли могучие утесы, ярко запестрели камни, появились многие земли, а зачатый от волн и от ветра все не рождался.

Но вот стало ему тесно в материнской утробе, захотелось увидеть сияние солнца, свет месяца и семизвездную Большую Медведицу. Встал он на ноги — и покинул свое тесное жилище.

Так родился мудрый старец Вяйнямейнен, так явился в мир вещий песнопевец.

Выплыл Вяйнямейнен на прибрежную отмель, оттолкнулся от морского дна коленом, оперся о берег руками — и вышел на пустынную сушу.

Лежит перед ним страна Калевала. Голы ее равнины, каменисты ее поляны, безлесы холмы и утесы. Задумался Вяйнямейнен: чем засеять землю Калевалы, как взрастить на ней деревья и травы?

Вдруг явился Сампса Пеллервойнен — дитя, рожденное поляной. Через плечо у него — холщовая сумка с семенами всяких растений. Говорит Сампса Пеллервойнен: «Я засею землю Калевалы». Стал он разбрасывать семена щедрой рукою. На высоких местах сеет сосны и ели, в низких — ольху и березу, у воды — черемуху и иву, на суглинках — колючий можжевельник, на полянах — частый кустарник, на лугах — сочные травы. А в речной пойме посеял священное дерево — дуб.

Дружно поднялись всходы, потянулись к солнцу побеги, зазеленели сочные травы, зашумели высокие деревья. Зацвела черемуха белым цветом, завязались ягоды брусники. Запели в зеленых рощах птицы, закуковала кукушка.

И лишь в речной пойме не взошло священное дерево дуб. Семь дней и ночей ждал Вяйнямейнен, но не проклюнулся из желудя росток.

На восьмое утро вышли из моря четыре морские девы, прошли по росистому лугу, скрытому утренним туманом. На плечах несли девы косы и грабли. Споро принялись они за работу. Выкосили зеленый лужок, высушили сено на солнце, сгребли в высокую копну. А когда свечерело, запалили копну — вспыхнул яркий огонь. Потянулся к небу темный дым, стало сено серой золой.

Девы вернулись в море, а Вяйнямейнен положил в теплую золу дубовый желудь. Вырос из желудя тонкий росток, стал росток могучим дубом. Поднялся дуб до самого неба — преградил путь облакам, раскинул зеленые ветви над всем миром — закрыл солнце и месяц. Погрузилась Калевала во тьму. Нет во тьме радости ни зверю, ни птице, ни рыбе, ни человеку.

Пошел Вяйнямейнен на берег моря, стал взывать к своей матери деве Ильматар:

«Мать родная, дочь творенья!

Из воды пошли мне силы -

Много сил вода имеет-

Опрокинуть дуб огромный,