Mif-legenda

Ночью поднялся страшный шум, и вот кто-то говорит: «А ну-тка, похвалитесь: кто из вас нынче гуще кашу заварил?» — «Я поссорил Кривду с Правдою!» — «Я сделал, что двоюродный брат женится на сестре!» — «Я разорил мельницу <…>» — «Я сомустил человека убить!» — «А я напустил семьдесят чертенят на одну царскую дочь; они сосут ей груди всякую ночь. А вылечит ее тот, кто сорвет жар-цвет!» (Это такой цвет, который всегда цветет — море колыхается и ночь бывает яснее дня; черти его боятся!) Правда, и в нужде не отступившийся от правды все в человеческом мире ставит на свои места, все возвращает к нормальному порядку: «Как ушли они, Правда вышел и помешал жениться двоюродному брату на сестре, запрудил мельницу, не дал убить человека, достал жар-цвет и вылечил царевну» В результате он вознаграждается значительно большим, что у него было. Завистливый Кривда решается отправиться в ту же избушку в лесу, но злые духи разрывают его на мелкие части. Нередко в сказках на этот сюжет делается назидательный вывод, определяющий традиционное отношение к основам жизни: «Так и выходит, что правдою-то жить лучше, чем кривдою».

Несмотря на довольно позднее оформление сюжета о споре Правды и Кривды в русском фольклоре, в сказках и представлениях об этих персонажах прослеживаются архаичные черты. Так, например, устойчивым в сюжете об их споре является неясный на первый взгляд мотив отдавания своих глаз Правдой и забирание их Кривдой. В ранних представлениях человека, нашедших отражение в мифологии и фольклоре, из всех органов чувств именно зрение было особо значимо. Это связано с тем, что для носителя мифологического сознания любой образ строился зрительно, потому что шел прежде всего от зрительных впечатлений. Поэтому наличие зрения осознавалось как жизненно важное; в мифопоэтических текстах и представлениях зрение превратилось в знак жизни, отсутствие же его воспринималось как признак нежизнеспособности и смерти; слепота персонажа оказывалась знаком его принадлежности к «иному» миру.

Соотнесенность смерти и слепоты выявляется на уровне языковых фактов. Так, например, в русском языке «жмуриками» (закрывшими глаза) называли покойников. Согласно традиционным представлениям, мертвый не может и не должен видеть живых; поэтому первое, что делали с покойным, это закрывали ему глаза. В фольклорных текстах слепота или ее вариант — од-ноглазость обычно являются особенностью «древних» существ, имеющих хтоническую природу и, соответственно причастных к пространству «иного» мира. Таков, например, образ Лиха одноглазого в русских сказках. Если учесть, что в народных говорах слово «кривой» означает «слепой на один глаз», «одноглазый», то становится понятно, почему Кривда так «интересуется» глазами Правды. Она пытается восполнить свой изъян и обеспечить себя зрением и, следовательно, жизненной силой. Но в финале сказки каждый персонаж получает то, что ему положено: Правда прозревает, а Кривда, разорванная на кусочки нечистыми духами, исчезает с белого света. В связи с мотивом борьбы Правды и Кривды за глаза показательно также традиционное представление о воздействии правды, отраженное в поговорке: «Правда глаза колет».

В пословице противопоставление Правды и Кривды иногда реализуется через символику социальной принадлежности обуви: «Правда ходит в лаптях, а неправда в кривых сапогах». Ущербность кривды здесь обозначается через тот же признак кривоты, который в данном случае обозначает хромоту: слово «кривой» в народном языке имеет не только значение «одноглазый», но и «хромой». Этот недостаток Кривды также соотносит ее с существами «иного» мира: общеизвестно, что хромота является признаком нечистой силы.

Женская символика Кривды и причастность ее к древним временам отражена в пословице: «Из кривого ребра Адама Бог жену создал, оттого и кривда пошла».