Mif-legenda

Локальный «характер» этих божеств и духов определял отношение к ним населения той или иной местности: «своим» божествам и духам поклонялись и считали их могущественными, иногда суровыми, но справедливыми, тогда как «чужих» представляли дикими, необузданными и кровожадными и верили, что с ними, в отличие от «своих», вряд ли возможно о чем-либо договориться. Конечно, подобное восприятие «чужих» богов свойственно не только Китаю: достаточно вспомнить, к примеру, отношение древних греков к божествам Ближнего Востока или более позднее соперничество приверженцев «старых богов» и верующих в Белого Христа. Однако в Китае это деление на «своих» и «чужих» проявлялось особенно ярко — вероятно, во многом благодаря «локусной», семейно-родовой организации общества. Соседний род, пускай он жил всего лишь на противоположном берегу той же реки, был уже «другим», а следовательно, «чужим», почитал иных предков и отправлял иные культы; что уж говорить о родах, племенах и народностях более отдаленных! Чем дальше от места обитания конкретного рода или семьи, тем «чужероднее» становились божества и духи, а люди, поклонявшиеся этим божествам, казались совершенно фантастическими созданиями. Процитируем фрагменты «Каталога гор и морей», с которыми в буйстве фантазии не сравнятся, пожалуй, и сведения Геродота и Ктесия о народах, населяющих восточную оконечность древнегреческой Ойкумены: «Там у людей одна рука и одна нога вывернуты, коленка искривлена, ступня вывернута наверх… Эти люди обеими руками держат свои уши. Города их стоят на море, из воды его появляются удивительные твари и снова исчезают в ней. Люди там чернокожие, в каждой руке у них по змее. С левого уха свисает зеленая змея, с правого — красная змея. Иные говорят: к северу от десяти солнц живут люди с черным телом, человеческим лицом, в каждой руке держат по черепахе. У людей-тигров на теле татуировка, изображающая тигра; вместо ног у них руки… В Великой Пустыне высится гора под названием гора Великой Пустыни. Сюда заходят солнце и луна. Там обитают люди с тремя лицами. У них по три лица и по одной руке. Трехлицые люди не умирают».

Так или иначе, число локальных божеств и духов, «воспринятых» даосизмом, было весьма велико. Возможно, причина жизнестойкости даосского учения как религии, невзирая на всю его абстрактность и «возвышенность», заключается именно в этой «всеядности», в стремлении не подавлять, но поглощать и «осваивать». Это «освоение», как правило, выражалось в создании и освящении даосским жрецом или монахом статуи локального божества, зримого воплощения божественной силы. В работе современного исследователя Вэнь Цзяня кратко описана процедура освящения: «Сотворение статуи непременно сопровождается соответствующими религиозными обрядами. В один из благополучных дней перед началом работы проводят обряды поклонения бессмертным. Затем по верхней части заготовки наносят три или семь легких ударов топором, символизируя этим привнесение в дерево трех душ хунь или семи душ по. Когда работа практически завершена, совершается обряд „вложения органов“ в специально приготовленную на спине идола четырехугольную нишу. Чаще всего туда помещают следующие предметы:

— канонические тексты, отражающие разум и духовность;

— зеркало, символизирующее способность бессмертного безошибочно определять добро и зло;

— календарь — для охраны благоприятной погоды;

— пять злаков — для увеличения плодородия земли;

— алойное дерево, киноварь и сандарак — для защиты от злых духов;

— пятицветные нити, отражающие полноту пяти первоэлементов;